Этот судебный процесс, наверное, мало, кого оставил равнодушным. Он не только об ответственности, но и о сострадании, о совести сопричастных, и о профессионализме наших правоохранительных органов.
То, что Анатолий Коваленко решил взыскать с государства 12 миллионов рублей, стало неожиданностью для всех. Так, конечно, поступают многие, кого долго судят и по итогу оправдывают, но тема казалась слишком щекотливой для такого иска. Напомним, что история, из-за которой Анатолий Иванович в свое время оказался сначала в СИЗО, потом под домашним арестом и по итогу на скамье подсудимых, унесла жизни 14 детей. И казалось, что все, кто хоть сколько-нибудь был знаком с работой лагеря «Парк-отель «Сямозеро», просто не могут не терзать себя мыслью о том, а точно ли они сделали все для того, чтобы этой трагедии не случилось.
Следователи были уверены: руководитель управления Роспотребнадзора Карелии Анатолий Коваленко и его заместитель Людмила Котович знали о том, что в лагере много нарушений, но мер никаких не приняли. Незадолго до случившегося они выдали заключение о соответствии лагеря государственным санитарно-эпидемиологическим правилам и нормативам, что, по версии следствия, способствовало ужасной трагедии.
В суде прокуратуре этого доказать не удалось. Котович и Коваленко дважды были оправданы.
Составляющие компенсации
Судебные заседания по иску Анатолия Коваленко по большей части проходили в закрытом режиме, потому что обсуждалось здоровье истца и исследовались его медицинские документы. В коридорах суда экс-чиновник предпочитал хранить молчание.
Когда журналисты попытались узнать у Коваленко, почему он оценил свои страдания именно в 12 миллионов рублей, Анатолий Иванович ответил:
— Назовите свою сумму.
Истец в письменном виде предоставил суду расчет компенсации морального вреда, но из речи его защитника нетрудно догадаться, из чего он сложился.
Адвокат Михаил Ямчицкий практически целиком процитировал постановление Пленума Верховного суда России, указавшего, что должно учитываться при компенсации морального вреда:
«Судам следует исходить из того, что моральный вред, причиненный в связи с незаконным или необоснованным уголовным или административным преследованием, может проявляться, например, в возникновении заболеваний в период незаконного лишения истца свободы, его эмоциональных страданиях в результате нарушений со стороны государственных органов и должностных лиц прав и свобод человека и гражданина, в испытываемом унижении достоинства истца как добросовестного и законопослушного гражданина, ином дискомфортном состоянии, связанном с ограничением прав истца на свободу передвижения, выбор места пребывания, изменением привычного образа жизни, лишением возможности общаться с родственниками и оказывать им помощь, распространением и обсуждением в обществе информации о привлечении лица к уголовной или административной ответственности, потерей работы и затруднениями в трудоустройстве по причине отказов в приеме на работу, сопряженных с фактом возбуждения в отношении истца уголовного дела, ограничением участия истца в общественно-политической жизни».
Кроме того, Верховный суд указывает, что при определении размера компенсации судам надлежит учитывать в том числе «длительность и обстоятельства уголовного преследования» и «тяжесть инкриминируемого преступления».
Удар по здоровью
Защитник Коваленко отметил, что человек, неоднократно привлекавшийся к уголовной ответственности и оправданный, скажем, по одному из 15 эпизодов краж, явно будет испытывать меньше нравственных страданий, чем тот, чья репутация до момента неправомерного привлечения его к уголовной ответственности была безупречной. Именно такой репутацией, отметил адвокат, и обладал его доверитель, неоднократно отмеченный и государственными наградами, и высокими званиями.
— Безусловно, его репутация существенно пострадала, — констатировал адвокат.
Он предложил вспомнить о характере уголовного преследования экс-руководителя Роспотребнадзора:
— Да, формально Коваленко обвинялся в совершении преступления средней тяжести. Можно было бы, как делает это представитель ответчика, этим и ограничиться. Но давайте вспомним, какое именно обвинение было предъявлено Коваленко. Он обвинялся в должностном преступлении, последствием которого стало наступление смерти 14 несовершеннолетних детей. Более тяжких последствий представить, наверное, невозможно. Я знаю массу примеров противоправных действий, которые квалифицируются как особо тяжкие преступления, но которые не влекут за собой наступление таких страшных последствий… И это доставляло ему такую степень нравственных страданий, которую не дай бог никому из нас испытать. Достаточно просто сказать, что в большей части судебных заседаний по уголовному делу присутствовали законные представители погибших детей. Их матери, их отцы, их опекуны. То есть люди, которые были, я считаю введены в заблуждение следственными органами и прокуратуры относительно виновности Коваленко в смерти их детей. И которые соответствующее свое отношение переносили на него. И вот находиться с ними в одном зале в течение длительного времени, слушать их выступления, когда на него показывали пальцем и говорили: «Ты убил наших детей», наверное, такого не пожелаешь никому.
Обратил внимание защитник и на то, что Коваленко пришлось дважды выслушивать обвинительную речь государственного обвинителя, в финале которой было требование посадить его на длительный срок.
— За нетяжкие и несерьезные преступления не требуют длительного лишения свободы, — пояснил свою мысль Михаил Ямчицкий.
Он в очередной раз указал и на длительность уголовного преследования его подзащитного. В общей сложности оно длилось почти шесть лет. И за это время, по словам адвоката, у Анатолия Ивановича существенно ухудшилось здоровье. Настолько, что ему была присвоена группа инвалидности. Кроме того, Коваленко лишился работы.
— Коваленко написал заявление об уходе по собственному желанию, находясь под домашним арестом. Он не мог исполнять обязанности руководителя, — отметил Ямчицкий. — Он не собирался увольняться. И если бы не эта история с уголовным преследованием, работал бы ровно столько, сколько ему позволяли бы возраст и здоровье. На тот момент и возраст, и здоровье позволяли ему заключить новый контракт.
Обосновывая заявленную сумму компенсации морального вреда, Михаил Адольфович обратил внимание суда на то, что даже в случае с бывшим министром сельского, рыбного хозяйства и экологии Карелии Вандой Патенко, которую почти 10 лет пытались привлечь к уголовной ответственности по делу, где «пострадали интересы каких-то предпринимателей» и нет погибших детей, была присуждена компенсация в размере пяти миллионов рублей. Поэтому 12 миллионов рублей, запрошенных Коваленко, не казались его защитнику завышенной цифрой.
— Эта денежная компенсация примерно соответствует той степени страданий физических и нравственных, которые Коваленко перенес. Хотя бы то обстоятельство, что он задерживался, на него надевались наручники, его помещали в клетку в зале судебного заседания перед зрителями, перед журналистами, перед родственниками… Одно это обстоятельство на половину той заявленной суммы может претендовать. Не говоря уже обо всех остальных, — уточнил Михаил Ямчицкий.
Разумность, соразмерность и справедливость
Выступление представителя Минфина было более кратким и менее эмоциональным. Она сконцентрировала свое внимание на медицинских документах Анатолия Ивановича, с которыми участникам процесса удалось ознакомиться во время судебных заседаний.
— Так, исходя из амбулаторной карты, которая имеется в материалах дела, есть сведения данные за 2008 год. Следующие сведения за 2016 год. Где, спрашивается, данные с 2008 по 2016 год? Хотя истец утверждает, что только и был прикреплен к данной поликлинике, — выражала свое недоумение чиновница. — В связи с этим было заявлено ходатайство, был сделан запрос и предоставлены именно данные из электронной амбулаторной карты пациента.
По этим данным, обратила внимание представитель Минфина, получается, что несколько диагнозов Анатолий Иванович заполучил еще до начала уголовного преследования.
— Скажите мне, почему этих сведений нет в амбулаторной карте? — никак не могла понять женщина.
Она обратила внимание суда на то, что Анатолий Иванович, как государственный служащий, ежегодно проходил диспансеризацию, в раках которой осматривался всеми врачами. И все сведения об этих осмотрах должны были быть в паспорте здоровья, который ни медучреждение, ни сам истец предоставить не смогли.
Информацию о том, что заболевания Коваленко появились в процессе его уголовного преследования, представитель Минфина назвала недостоверными и просила суд принять решение с учетом разумности и справедливости.
О соблюдении принципов разумности, справедливости и соразмерности при определении суммы компенсации говорила и представитель прокуратуры. С тем, что Анатолий Иванович имеет право на компенсацию морального вреда, она не спорила. Он по закону имеет на нее право. Смущала только сумма. Насколько смущала, так и осталось загадкой.
— Сумма является чрезмерно завышенной, — единственное звучавшее в суде уточнение.
— Я из выступления ответчика понял, что любой размер компенсации ее не устроит, и будет представляться завышенной, — высказался по этому поводу Михаил Ямчицкий.
Представитель прокуратуры предложила суду учесть нравственные страдания истца, которые, с ее точки зрения, были подтверждены, в том числе, показаниями свидетелей.
— Вместе с тем, те негативные последствия, которые указаны в исковом заявлении, а именно ухудшение здоровья, потеря работы, полагаю достоверными обстоятельствами не подтверждены. Причинно-следственная связь между незаконным уголовным преследованием и указанными негативными последствиями полагают подтверждения в судебном заседании не нашла, — уточнила прокурор.
Довод о потере работы она сочла недостойным внимания, так как заявление об увольнении Анатолий Иванович все-таки написал по собственному желанию.
Коваленко в ответ был немногословен. Выслушав речь представителей Минфина и прокуратуры, он коротко резюмировал:
— Да, у меня были заболевания, но я не был инвалидом. Понимаете? Я был нормальным человеком. Работоспособным и так далее. После уголовного преследования я стал инвалидом.
По итогу суд оценил моральные страдания экс-чиновника в три миллиона рублей.
P. S. Среди прочего Анатолий Иванович требовал обязать прокуратуру Карелии принести ему официальные извинения от имени государства за причиненный вред (это обязанность прокуратуры предусмотрена законом). В этой части от своих исковых требований Коваленко отказался, так как появилась информация, что прокуратура готова исполнить это требование добровольно.
